Мультфильмы про крокодила Гену и «Ну, погоди!» могут запретить из-за сцен с курением. Крокодил не убирает из рук курительную трубку, а волк за одну серию скуривает пачку «Беломора». Сцены, которые могут причинить «вред здоровью и развитию детей», не разрешены по закону, который вступает в силу с первого сентября. Еще, по неофициальным данным, на телевидение пришла бумага, которая запрещает использование нецензурной лексики в эфире. Среди запрещенный слов почему-то есть «геморрой» и «голубой», пишет nyka.livejournal.com.
Имеются моменты в истории, когда корабль государства идет ко дну. Он может затонуть не тут же, но ощущение конца получается у всех. Получается наблюдать за предлагаемыми вариантами спасения того, что спастись не может. Они очень разнообразны. И могут принимать форму взбесившегося принтера, как теперешняя Государственная дума. А могут — форму идеи концлагерей для педофилов, пусть и не понятно, где найти столько осужденных педофилов, чтобы сделать из них хотя бы один лагерный отряд. Они могут обретать форму предложений запрета показов «неправильных» мультиков. И мы не удивимся, если кто-либо предложит частично убрать текст из «Евгения Онегина»: ведь там няня Татьяны Лариной рассказывает, что была отдана замуж в тринадцать лет, когда ей «с плачем косу расплели да с пеньем в церковь повели», а ее Ванюша еще младше был. То есть двенадцатилетний парень вступал в сексуальную связь с тринадцатилетней девушкой. Точная педофилия. И уже молчим про «Ромео и Джульетту» и даже боимся говорить про Набокова.
На корабле который тонет можно все. Ведь есть надежда на то, что тебя увидит тот, кто распоряжается спасательными шлюпками. При данном пристрастия распорядителя шлюпок в особенности не известны. Как в особенности и не известно о существовании самих шлюпок. Один вариант поведения, который представляется перед этим провальным – это сидеть и ничего не делать. Резкая активизация в моменты, когда сделать ничего нельзя, – это и есть то, что мы видим сегодня. Каждый день теперь можно пополнять список глупостей, что предлагают государственные мужи с умным видом. Список пополняется с частотой появления еще одних анекдотов про Леонида Ильича при Леониде Ильиче, когда корабль не плыл, был в Саргассовом море, опутанный водорослями. Эта была реакция общества на идиотизм власти. Которая, когда то хватала людей во время работы в банях (правда, уже при Андропове). А еще, помним, почта запрещала без разрешения министерства культуры и КГБ отправить друзьям за границу альбом «Москва» на французском языке, который специально издавали в СССР для французов.
То же самое идет теперь. История с запретом говорить слова «жопа» по телевидению – это проявление все той же глупости от отчаяния. При этом сама проблема, можно ли произносить слово «жопа» на телевидении, глупостью не есть. Я знаю 1-н из способов ее решения. На BBC есть понятие watershed это водораздел. Нужно считать, что водораздел наступает в двадцать один час. После этого можно говорить достаточно жесткие слова. Это не значит, что их нельзя говорить до 21:00, но это значит, что употребляя их до 21:00, ты автоматически попадаешь под процедуру расследования, и ты должен доказать, что употребление этого слова был оправдано и неизбежно. А после двадцати одного ты можешь сослаться на watershed.
Это безукоризненная английская логика, что строится на знании и логики. Но если корабль тонет, то логику – убрать.
Откуда исходит маразм?
Телевидение – это лишь усилитель. Телевидение усиливает состояние очень определенной части общества, с ужасом ощущающей, что конец скор, и что они сами к нему и привели. Телевидение усиливает данную эсхатологию, маразм, пляски на тонущем корабле. Хотя, скажем, Николай Сванидзе в свое время приказом не разрешил на канале ВГТРК говорить словосочетание «лицо кавказской национальности». И когда его поменял Михаил Швыдкой, на ВГТРК шутили, что 1-м его приказом будет запрещение выражения «жидовская морда». Списки запретных слов был всегда, но в запрете «лица кавказской национальности» логики и смысла настолько больше, насколько больше логики и ума у Сванидзе по сравнению, например, с Карагановым.
Что дальше будет с телевидением?
Похоже, сегодня в стране как главное средство для спасения корабля выстраивается православно-почвенническая идеология. И станет создаваться образ патриота, настоящего верующего, борца с Западом и государственника (а под государственностью будет пониматься исключительно автократия). И по данной причине следим, например, за Мишей Самарским, шестнадцатилетним мальчиком, при этом публицистом-государственником, очень связно излагающим в «твиттере» то, о чем бессвязно говорят государственники-взрослые. Он на днях, например, была запись о еще одной президентской рокировке – об идее посадить в Кремль на следующий президентский срок православного патриарха, то есть товарища Гундяева. К чему-то такому и идет.
Не удивительно, если скоро критика священнослужителей или единоначалия Русской православной церкви станет объявлена преступлением, и под статью попадет даже академическое обсуждение истории сергианцев или борьбы иосифлян с нестяжателями. Ну и, при этом векторе запрещены будут все обсуждения сексуальных проблем, конечно. Секс опять станет чем-то вроде дефекации или плохого запаха изо рта. Вопрос, почему, когда секс — это так аморально, гадко и плохо, он приносит столько кайфа всем задействованным сторонам, станет отнесен к мыслепреступлениям. В общем, я не удивлюсь, когда у нас скоро будет что-то среднее между молодым Брежневым и старым Сталиным, лишь изрядно приправленное православием.
