Кассандра напоминает феминистку, призрак Гектора попирает правила пожарной безопасности
В парижской Опере Бастилии прошли премьерные показы оперы «Троянцы» Гектора Берлиоза, датированной 1858 годом. Поставил ее наш соотечественник Дмитрий Черняков, уже не в первый раз работающий на этой сцене. Пятичасовая дилогия была создана по мотивам «Энеиды» Вергилия и посвящена Берлиозом Каролине Витгенштейн – подданной Российской империи, невенчанной жене Ференца Листа, ради которого она отказалась от спокойной и обеспеченной жизни. Партии Дидоны и Кассандры стали желанными для Полины Виардо, о чем свидетельствует ее переписка с Иваном Тургеневым. Да и судьба оперы оказалась на редкость драматичной.
«Троянцами» 30 лет назад открылось здание театра на площади Бастилии. А теперь их постановкой отметили также 350-летие Парижской оперы. 8 марта исполнится и 150 лет со дня ухода Гектора Берлиоза, скончавшегося в 1869 году в Париже. Так что все сошлось. И можно гордиться тем, что на постановку столь ответственного и отчасти «датского» спектакля приглашен российский режиссер, выпускник ГИТИСа Дмитрий Черняков, чей талант оказался так востребован в Европе.
Написана Берлиозом эта грандиозная опера по мотивам «Энеиды» Вергилия. Но в Парижской опере ее отказались ставить. Так что впервые «Троянцев в Карфагене» показали 4 ноября 1863 года в парижском Лирическом театре, где за дирижерским пультом стоял сам Берлиоз. А «Падение Трои» исполнили уже после смерти композитора 7 декабря 1879 года в парижском театре «Шатле». На немецком языке дилогия прозвучала 6 декабря 1890 года, а на языке оригинала ее услышали только в 1906 году в Брюсселе.
Спектакль в постановке Дмитрия Чернякова длится пять часов, включая 45-минутный антракт после первого действия и двух поменьше. За дирижерским пультом — Филипп Жордан. Сценография сделана самим Дмитрием Черняковым. Уже не впервые он берет на себя этот нелегкий труд. Иногда так проще — не надо объяснять другому то, что трудно объяснить.
Художник по костюмам Елена Зайцева работала когда-то на «Ленфильме», в Мариинском и Большом театрах, Новой опере в Москве. В последние годы она сотрудничает с Дмитрием Черняковым на многих оперных площадках от Баварской оперы до Метрополитен-оперы. Художником по свету стал едва ли не самый известный у нас специалист в этой сфере Глеб Фильштинский.
Занавес парижской Оперы Бастилии испещрен странными каракулями. Таким его придумал еще к открытию новой сцены американский художник Сай Твомбли. Занавес не раздвигается привычно и плавно, а стремглав взлетает под колосники, сразу задавая «Троянцам» порывистый ритм и сумасшедшую динамику.
Троянская война, о которой многие из нас и не вспоминали со времен ученичества, а если и вспоминали, то, как нечто архаическое, здесь становится весомой, грубой, зримой, обрастает подробностями сегодняшнего дня. Дилогия Берлиоза состоит из «Падения Трои» и «Троянцев в Карфагене». В трактовке Дмитрия Чернякова это две совершенно разные, хотя и смыслово связанные части.
Первая перенесена на современную городскую площадь с многоэтажными безликими домами, куда выходит бурлящая толпа. Горят свечи, к уличному и стихийно возникшему мемориалу возлагают цветы. В память о тех, кто погиб.
Мрачный и гулкий мегаполис предстает в «Падении Трои». Сцена так огромна, что стремительный пробег героев через нее впечатляет. Что это за город? Он мог бы быть любым и абстрактным, находиться везде и нигде, если бы не желто-голубая символика, напоминающая о Майдане и Украине. Справа — тихий уголок, апартаменты, напоминающие изолированную от мира емкость, своего рода аквариум, где обитают избранные, «слуги народа».
Партию царя Приама исполняет бас Паата Бурчуладзе. 1 апреля в Москве в «Геликон-опере» состоится его творческий вечер с характерным названием «Достиг я высшей власти», посвященный 40-летию оперной деятельности.
Бурчуладзе пел в Большом и Ла Скала, Метрополетен-опере, Ковент-Гардене и Венской опере. В «Троянцах» он появляется в мундире с эполетами, кошмарном парике и чем-то напоминает Брежнева на излете правления. Рядом с Приамом — жена, взрослые дети со своими семьями. Они — некая символическая королевская семья вполне из нашей эпохи. Никто здесь не понимает происходящего вокруг.
Только дочь Приама Кассандра в современном ярко-желтом брючном костюме, какие сейчас украшают многие витрины Парижа, чудом избежала коллективного затмения. На то она и пророчица.
Кассандра напоминает феминистку и способна повести за собой последовательниц, которые тут в духе движения #me too. Поэтому они и выйдут как на смертный бой с мужчинами-захватчиками, олицетворяющими упрямую силу, наглость, цинизм, которым ничего не стоит прилюдно спустить штаны и продемонстрировать первородную мужскую силу.
Такую демонстрацию превосходства независимые женщины принять не могут. Не те времена. Но и в Кассандре хватает презрения к мужчинам. Даже странно, что у нее имеется жених Хореб.
Партию Кассандры исполняет Стефани ДʼУстрак. Она сильная, стремительная, как мужчина. Ее попытки вразумить отца, растолковать, что час победы еще не пробил, а враг лишь притаился, напрасны. Когда все в эйфории, то здравый голос не услышать. Кассандра даже не поет, а дает интервью телевизионной группе прямо на площади, где ликует народ. Хор призван воплощать настроение масс. Именно Кассандра становится главной героиней «Падения Трои» и в одиночку противостоит фактически всему миру. Ее родители будут убиты. И эйфория закончится.
В финале первого действия появляется охваченная огнем фигура Гектора, вернее, его призрак. Удивительно, как это удалось сделать в театре, где противопожарная безопасность превыше всего. Открытой огонь воспринимается как нечто невероятное. Он как полыхающая страна.
После долгого антракта произойдет тотальная смена декораций. Безликие дома исчезнут, появится стерильное пространство реабилитационного центра, где нашли приют жертвы военного конфликта. Им пытаются помочь врачи и санитары. Надо же как-то избавляться от психо-травматических последствий.
На новую декорацию публика реагирует бурно, начинает гудеть, но и быстро затихает. Искусство побеждает недовольство столь радикальной трактовкой классики.
На сцене присутствуют не только актеры, но реальные люди, лишенные конечностей, у которых штыри вместо ног. Они занимаются гимнастикой, смотрят телевизор, играют в пинг-понг. Все к их услугам. Нет ног, но в остальном все мило. Пострадавшим оказывают внимание, играют, как с детьми. Но зритель чувствует замкнутость пространства, из которого нет выхода, душный воздух «здравницы», в которой можно задохнуться от безысходности и тоски.
Теперь все внимание сосредоточено на Дидоне, которая с трудом приходит в себя после потери супруга. Ее партию страстно и трагично исполняет меццо-сопрано Екатерина Семенчук — звезда Мариинского театра.
Дидона повстречает потерявшего жену и себя Энея – троянского полководца в джинсах. И это потрясающий дуэт и роман, начинающийся как терапевтическая игра, заканчивается страстью и трагедией.
А поначалу санитары и пациенты играют, выбрасывая таблички, разыгрывают коронацию Дидоны. Она становится царицей Карфагена в картонной короне, а потом угасает на глазах у зрителей, исполнив трагической силы арию. Сложнейшую партию Энея, мечтающего взойти на трон, предательски позволившего войти недругам в город, виртуозно исполнил американский тенор Брендон Йованович, и это выдающаяся работа прямо-таки парализует зал.
Последствия войны до конца дней преследуют всех без исключения героев. Не может быть все хорошо на руинах – под ногами и в головах.
